Три подружки стали в круг,
Чтобы помолиться вслух.
Все собрались, в воскресенье,
Чтобы провести общенье.
Гольфы, платьица, банты,
Шляпки, а в руках зонты.
От дождя или от солнца,
Кто уж в этом разберется?
Главное, чтоб красивее,
Ярче, выше и взрослее
Туфли, боты, босоножки,
На молитву стали ножки.
Глазки скромно опустились,
Ручки на груди сложились.
Соня начала молиться:
«Боже помоги смириться,
Нашей Кате, она злая,
Стала дерзкая такая».
Катя глазками сверкнула,
И головку повернула.
Бант поправила рукой
И сказала: «Боже мой,
Соне нравятся мальчишки,
Лучше бы читала книжки,
А она всё время ждёт,
Когда мимо Влад пройдёт».
Тут хихикнула Танюшка:
«Боже, драться любит Ксюшка.
Всех толкает, обижает,
Маму этим огорчает».
Что ж, молитвы все реальны,
Честно всё, без всякой тайны.
Все у ног Христа грехи,
Были сложены детьми.
Только не свои, чужие.
Хоть грехи и не большие,
Лучше уж начать с себя,
Всё же, ближнего любя.
В церкви мы, порой, своей,
Так похожи на детей.
Те ж обиды, те ж слова.
Уж седая голова,
А мы всё сказать не можем,
Ты меня прости мой Боже.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : 2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
